Китай и Ближний Восток связывают тесные торговые отношения. Причем торговля увеличилась на 600% за последнее десятилетие – до $230 млрд в 2014 году. Бахрейн, Египет, Иран и Саудовская Аравия импортируют больше товаров из Китая, чем из любой другой страны. В апреле Катар открыл первый клиринговый банк с расчетами в юанях. Торговые отношения базируются на стабильном спросе на нефть со стороны Китая. В 2015 году он стал первым импортером в мире. К 2035 году импорт Китая из этого региона удвоится, считает МЭА. Даже бедные ближневосточные страны располагают привлекательными рынками для китайских товаров. В 2013 году Си Цзиньпин предложил возродить древний Великий шелковый путь, который соединял Китай с арабским миром. Еще арабские страны с большой надеждой смотрят на китайских инвесторов, этих мешков с деньгами – для своих инфраструктурных проектов. В частности, совсем недавно – 15 июня – между Китаем и Египтом был подписан договор об инфраструктурных проектах на сумму $10 млрд. Америка все больше покупает нефть на Ближнем Востоке, все больше полагаясь на свой сланец. Если в 2000 году США экспортировали 2,5 млн барралей в день в этом регионе, то к 2011 году этот показатель снизился до 1,9 млн. А к 2035 году, по прогнозу МЭА американцы будут импортировать только 100 000 баррелей в день (90% ближневосточной нефти будет поступать в Азию). Многие арабские лидеры, однако, беспокоятся по поводу снижающегося влияния американцев и растущего влияния китайцев в регионе. Это касается тех стран, которые давно полагаются на американцев в плане военной безопасности. Но многие, (например, ливанский министр Алан Хаким) считают, что нужно развивать «политическую диверсификацию». Авторитарным лидерам арабских стран нравится Китай тем, что он не пристает к ним со всякими этими «правами человека». Китайская модель поведения «невмешательства» - это такой полный антипод американской внешней политики. Китайцы стараются дружить одновременно с Израилем и Палестиной, с Ираном и Саудовской Аравией. Такая позиция доходит до того, что Китай не входит в коалицию из более 60 стран против «Исламского государства» - потому что не считает для себя приемлемым вообще хоть как-то вмешиваться в ближневосточные дела. Иногда сложно сохранять видимость такого «нейтралитета». В частности, ставя вето на резолюцию по Сирии, Китай воспринимается как союзник Асада. Китай относится к шести странам, которые пытались протащить заморозку иранской ядерной программы, хотя в прошлом году Китай проводил с Ираном совместные военно-морские учения. Арабская весна вызвала еще больше беспокойств по поводу желания Китая искать новых союзников в регионе. Другими словами, если придерживаешься позиции «и вашим, и нашим», если не хочешь вообще никакой ответственности в мировой политике, держишься свой статус «нейтрала» - лучше на Ближний Восток не соваться. А если уже сунулся, неплохо бы разработать хоть какую-то внешнеполитическую программу, особенно в такой фантастически сложной в смысле конфликтов и интересов ситуации, которую мы наблюдаем в Ближнем Востоке. Позиция человека, который с удовольствием пользуется общаком, а в момент, когда требуется его вклад, делает невозмутимое лицо и пытается слиться с пейзажем – такая позиция смешна и анекдотична. Только рано или поздно она начинает всех раздражать. Вот в прошлом году Барак Обама уже выразил критику по поводу неучастия Китая в борьбе против ИГИЛ и отметил, что мало что не делает в обмен на нескончаемый поток нефти из региона. С ним согласны и многие арабские лидеры.